Интервью Алексея Навального шведской газете “Сюдсвенскан” (Sydsvenskan) 2011-06-14. Полный текст интервью на шведском здесь, статья на шведском здесь, перевод статьи на эсперанто здесь.
Чем вызвано ваше уголовное преследование именно сейчас?
У меня нет никаких сомнений, что причиной является моя деятельность по расследованию коррупции в крупнейших корпорациях. Другое дело, что сейчас уже крайне сложно сказать, кто является таким конкретным двигателем этого дела. Возможно ВТБ, возможно Транснефть, возможно здесь есть некие указания политического руководства, которому крайне не нравится моя кампания против Единой России, по поводу «партии жуликов и воров».
Поэтому я уже обладаю таким количеством врагов в российском истеблишменте, что мне сложно сказать, кто конкретно это двигает, но это очевидно двигают, потому что мы сейчас получили постановление о возбуждении уголовного дела, вчера в Кирове. Там видно, что дело против меня возбуждено начальником главного следственного управления следственного комитета. То есть самым главным следователем в России. Возбуждено, и в этот же день передано в Киров, где создана целая следственная бригада, в которую входят два полковника, оба следователи по особо важным делам. Воровские миллиарды из госкомпаний на таком уровне никогда, конечно, не рассматривались.
Как вы думаете, почему вас не могли допросить в Москве?
Я могу здесь только предполагать. Дело совершенно очевидно всем заказное. Несмотря на то, что есть явный заказ, либо политический, либо финансовый, тем не менее все боятся брать дальнейшее продвижение этого дела, поскольку оно все-таки очевидно сфабриковано. Поэтому в Москве дело просто возбудили, и сразу скинули на более низкий уровень в Кирове.
Как вы думаете, что будет в конечном итоге?
Мне кажется это достаточно очевидным, что конкретный следователь будет ждать указаний. Если будет указание там политическое, свыше, то они меня, грубо говоря, посадят. Если никакого указания не будет, дело развалится само по себе.
Как вы думаете, большой ли риск что вас действительно посадят?
Мне сложно оценивать процентную вероятность. Для меня эта такая интересная штука. Если моя деятельность будет эффективной, я буду там болезнен для них, то, конечно, больше шансов, что меня посадят. Если я буду делать всё менее эффективно, то меньше соблазна. И поэтому я буду пытаться действовать более эффективно.
Давайте перейдем к вашей работе против коррупции. Какой был ваш мотив, когда вы решили заняться именно работой против коррупции?
Очень простой: деньги. Я инвестировал свои средства в акции российских корпораций, и увидел, что никакой отдачи нет. Деньги расхищаются совершенно открыто. Коррупция в России не носит какой-нибудь изысканный характер, или осторожный, или изощренный. Просто совершенно в открытую похищают миллиарды. Акционеры не получают ничего. Поэтому я решил быть тем человеком, который всё-таки возьмет и скажет: а я хочу расследовать все эти дела.
Понятно, но все-таки дело уже не в ваших личных деньгах, это уже совсем другой масштаб, какой был ваш мотив, когда вы решили на таком уровне заняться этой работой?
А это получилось постепенно, сначала я занялся какими-то конкретными корпорациями, в которые я инвестировал деньги сам, а потом, просто столкнувшись с абсолютным противодействием системы, с одной стороны, вот есть открытое хищение, с другой стороны полное игнорирование нарушений законов со стороны правоохранительных органов, милиции, президента, кого угодно. Ну и я решил заниматься этим более активно и просто получилось постепенно, что это превратилось в такой неформальный центр борьбы против коррупции, в интернете и вообще, вот это получилось само по себе.
А кто ваши противники в этой работе?
В моей работе главные противники – это те люди, которые используют коррупцию как главный механизм управления государством и как основу политической власти. То есть я отдаю себе отчёт, что конкретный менеджер Газпрома, который ворует, он не является моим главным противником. Моим главным противником является тот, кто назначил этого менеджера и тот, кто позволяет ему это делать.
Как вы думаете, кто победит, каким будет результат этой схватки?
У меня нет никаких сомнений, что победим мы в итоге, потому что мы боремся за правое дело. Добро рано или поздно победит. Всем без исключения гражданам страны понятно, что мы правы, это они не правы. И пусть у нас мало возможностей, там нет поддержки, цензура в средствах массовой информации, но все понимают, что мы правы, и так продолжаться бесконечно не может. Поэтому мы победим, конечно же.
А скоро ли?
Не знаю. Что касается когда, это не имеет никакого значения. Это может случиться через 3 года или там 33 года, этим все равно нужно заниматься.
У вас уже в этом году будут выборы в Думу, и потом скоро президентские выборы. Как вы относитесь к этим выборам?
Я считаю, что выборов в России нет, есть только формальный процесс, который происходит раз в 4 года, и этот процесс, он как бы является такой маскировкой фактического назначения людей на посты, на которые люди должны выбираться. Поэтому к этому процессу нельзя относиться совсем серьезно, нельзя относиться как к выборам, но, тем не менее, это политический процесс, и я считаю, что он очень важен с точки зрения продвижения политической кампаний «голосуем против партии жуликов и воров», за любую другую партию.
Что должно измениться в России, чтобы вы сами хотели выступить кандидатом на выборах?
Мы должны добиться возможности выступить. Сейчас я не могу баллотироваться, в России фактически невозможно зарегистрировать партию, в России невозможно провести референдум, в России запрещено баллотироваться одномандатным кандидатам, для того чтобы баллотироваться в президенты поставлены совершенно заградительные барьеры, и никто не может это сделать, мы должны заставить власть изменить избирательное законодательство так, чтобы все могли принять участие в выборах. А тогда я приму в них участие.
Многие ваши оппоненты с разных сторон утверждают, что вы русский националист. Вы не могли бы прокомментировать это утверждение?
Почему оппоненты, я и сам так утверждаю. Я и есть русский националист. Я не вижу здесь ничего предосудительного, и я не вижу в этом никакой проблемы. Русский национализм, современный русский политический национализм является вполне себе нормальной идеологией, который не отличается от достаточно популярной идеологии в Европе и в скандинавских странах в том числе.
А что это значит на самом деле, русский национализм, в вашем видении?
Это ответ на актуальные вопросы политической повестки дня. То есть, русские националисты, это те, которые не боятся открыто обсуждать проблемы Северного Кавказа, проблемы нелегальной иммиграции, проблемы этнической преступности, проблемы русских как крупнейшего разделенного народа Европы. В голове у многих иностранцев, иностранных журналистов, русские националисты ассоциируются с человеком, который немедленно хочет построить огромное количество танков и поехать завоевывать Европу или начинать войну со всеми, это не соответствует действительности ни в коем случае.
Что вы хотели бы сделать, чтобы исправить эти проблемы, о которых вы сейчас говорите?
Ну смотрите, например нелегальная иммиграция, Россия находится на втором месте после США по количеству нелегальных мигрантов. Для того, чтобы въехать в США, и мне и вам, насколько я понимаю, мы должны получить визу. Приезжая на границу с вас снимают отпечатки пальцев, фотографируют. И это совершенно нормально, и никто не считает это фашизмом или нарушением прав человека. И я не понимаю, почему с республиками Средней Азии, с Таджикистаном, с Узбекистаном, с республиками Кавказа, такими как Азербайджан, у нас безвизовый въезд. Я хочу, чтобы был визовый въезд, а количество мигрантов регулировалось.
Северный Кавказ – это часть России. Многие русские националисты считают, что там тоже нужно ограничить въезд.
Во-первых мы должны назвать вещи своими именами. Значительная часть республик Северного Кавказа, как Чечня, Ингушетия, Дагестан, по факту уже не являются частью России. Там не действуют российские законы, поездки туда небезопасны для российских граждан, там есть свой собственный уклад, и практически этими территориями правят бандитские группы, которые терроризируют как русское население, так и любое другое население, там ингушей, дагестанцев и так далее.
Естественно проблемы Северного Кавказа лежат в основном в Москве, потому что Москва поощряет такой бандитский, феодальный строй, который существует на Кавказе, потому что это помогает им расхищать деньги, которые выделяются на Северный Кавказ. Поэтому мы в первую очередь должны признать существование проблемы, должны признать, что Кавказ уже не управляется из России, и должны разработать план мер, исходя из этого, а не исходя из какого-то бреда, который несут российские власти, что давайте инвестируем 10 миллардов долларов в строительство курортов на Северном Кавказе. Это просто смешно.
В журнале Русский Репортер вышла статья, в которой в частности была такая цитата с ваших уст: “Не будет ничего страшного, если партия ДПНИ получит сорок процентов на выборах.” Это правильная цитата?
Я считаю, что ничего страшного не будет. Партии национально ориентированные находятся сейчас фактически в подполье, что приводит к некой радикализации их взглядов, их сторонников, руководства. Если бы они имели возможность участвовать легально в предвыборной борьбе, я уверен, что их политические взгляды бы в целом смягчились, что и происходило каждый раз, когда они легализовывались, и в общем и целом, их риторика ничем не отличается от риторики не знаю там Швейцарской народной партии, от риторики Ле Пена или даже Саркози и так далее. Когда Ле Пен прошёл во второй тур во Франции и никакой трагедии не случилось. Когда в Швейцарии народная партия победила, тоже ничего ужасного не случилось.
Извините, вы Швецию сейчас имеете в виду, не Швейцарию?
Аа, по-моему, это было в Швейцарии народная партия, в Швейцарии. И насколько я понимаю, в Швеции также правые партии и движения, я не уверен насчёт Швеции, но в скандинавских странах тоже в последнее время наметился некий рост. В Финляндии, по-моему, какое-то довольно правое консервативное движение получило много голосов. Это не нравится либеральной части населения. Возможно, такой большой процент для таких движений, это не нравилось бы и мне, но никакой трагедии нет.
Как вы сами относитесь к политике ДПНИ?
Я знаком с их лидерами, я считаю, что на самом деле, если мы смотрим на список их требований сейчас и политических лозунгов, мы увидим, что эти лозунги практически на 99% совпадают с требованиями правозащитных организаций. Это политические требования в защиту свободы выборов, в защиту политических заключенных, в защиту свободы собраний, в защиту против произвола милиции и так далее. Опять же существует такой миф общественного сознания о фашизме внутри ДПНИ.
ДПНИ признали экстремистской организацией, вы считаете, что это неправильное решение суда?
Конечно это неправильное решение суда и это политически мотивированное решение суда, они просто исполняют политический заказ. Как раз вот это приведет к росту экстремизма, потому что людей вытесняют с их политического поля, людей прессует полиция, и это приводит к тому, что в этом движении выживают только экстремисты. И это приведет к росту маленьких экстремистских организаций.
